 Разговор по душам с актером, создавшим образ самого брюзгливого персонажа на телевидении, о британской версии янки, об его противоречивом взгляде на успех и о том, почему мы любим мизантропов.
«Думаю, уныние – это одна из сторон моей натуры. Оглядываясь на прожитые годы, мне кажется, что сейчас я гораздо менее унылый и депрессивный, чем был в возрасте 25 лет. Постепенно я стал добродушнее. Кажется, раньше я все время был в депрессии».
Нечасто случается, чтобы кто-то становился звездой, играя невероятного грубияна неделя за неделей. Но именно это и произошло с Хью Лори в сериале «Хаус», феноменально популярной медицинской драме, в которой он сыграл хромого, заглатывающего таблетки мизантропа доктора Грегори Хауса, самого запоминающегося и необычайно востребованного персонажа на телевидении.
Напоминая Шерлока Холмса, Хаус не стремится излечить весь мир или сделать пациентов счастливыми. Он не добр с детьми и пожилыми леди и он с большим удовольствием будет смотреть жуткие передачи по телевизору, чем читать дурацкие сканы. Неважно, насколько он асоциален (его любимый диагноз: «Пациент лжет»), Хаус неизбежно спасает людей – даже когда это убивает его самого.
Но это просто черты характера. Что действительно отличает Хауса – это звездный статус Лори. Все здесь не так, как во всех остальных хитовых сериалах – «Остаться в живых», «Анатомия Грэйс», «Отчаянные домохозяйки», «Герои», «CSI место преступления», «Скорая помощь» - этот фильм не обо всех его героях. В «Хаусе» речь идет о Хаусе, так же как в «Все в семье» - об Арчи. Ну да, хорошо в «24» есть Кифер Сазерленд, но никто из всех них вместе взятых не удерживает фильм на вершине популярности так, как это делает Лори.
Глядя, как он сыплет медицинскими терминами с американским акцентом неделя за неделей, легко забыть, что Лори британец. Он родился в Англии, в городе Оксфорд в 1959 году, он был самым младшим из четверых детей. Его мать умерла после продолжительной болезни, когда Лори только исполнилось 30, а его отец, врач, завоевавший Олимпийское золото за греблю, скончался прямо перед тем, как Лори начал сниматься в «Хаусе»
Лори, будучи чемпионом по гребле среди юниоров, подумывал о спортивной карьере, но с этими мечтами пришлось распрощаться, когда он заболел тяжелой формой мононуклеоза. Случилось это во время его учебы в Кембриджском Университете. Тогда он начал актерскую деятельность и скоро был принят в труппу талантливых актеров, в числе которых была Эмма Томпсон, (с ней он недолго встречался), и Стивен Фрай, ставший его комедийным партнером. Высшая лига английских комедий 80-х и 90-х годов была бы неполной без роликов Фрая и Лори в таких скетчевых программах, как «Черная гадюка» и «Немного Фрая и Лори».
Все это создало Лори славу среди зрителей Би Би Си, но он никогда не думал прорваться в Штаты. У него были роли в «Друзьях» и «Своем парне», он сыграл отца в «Стюарте Литтл». Но зрители запомнили его сцену в гостиничной ванной в Намбии, где проходили съемки «Полета Феникса». Эта роль положила начло его карьере в кино. Начиная с 2004 года, «Хаус» принес ему два Золотых Глобуса, три номинации Эмми и определение самого популярного героя ТВ шоу, хотя актер все это время находился в Англии. Его жена Джо Грин, с которой он прожил 20 лет, и их трое детей все еще живут на севере Лондона. Ожидается, что дом в Калифорнии, который Лори купил прошлым летом, изменит существующее положение вещей.
«Плэйбой» отправил сотрудника редакции Дэвида Хочмана на встречу с Лори, продолжающим напряженную работу над съемками пятого сезона «Хауса». Они встречались в разных отелях и в студии «Фокс» в Лос-Анджелесе. Хочман сообщает: «Из-за чудачеств и сарказма Хауса можно ожидать, что актер, сыгравший его, тоже будет с намеком на плохой характер. Но Лори настолько вежлив и скромен, насколько Хаус брюзглив. Всякий раз, когда ему напоминают об его успехе, он выглядит так, словно хочет спрятать голову под подушкой. Упоминание о его достижениях смущает его, хотя он столько трудился ради этого. Он словно боится поверить в свой успех. Каждый актер мог бы поучиться у Лори обращению со своей славой».
«В душе я остаюсь англичанином. И будучи британцем, меня всегда одолевают сомнения, когда слышу, что кто-то из моих соотечественников играет американца. Я думаю, именно поэтому «Хаус» не так хорошо принят в Англии. Это во мне британец говорит»
Плэйбой: Недавно вы купили дом – большой дом! – в Лос-Анджелесе, после всех этих многолетних поездок в Лондон и обратно. Хью Лори, наконец, приземлился в Голливуде?
Лори: Да, я приземлился. Не то, чтобы пустил корни, это больше напоминает цветочный горшок. Моя семья все еще живет в Лондоне, но я, в конце концов, принял «Хауса» как нечто постоянное. Первые пять лет я был убежден, что это долго не продлится. По данным статистики, чудаки не в ладах с телевидением. Но вот к чему мы пришли.
Плэйбой: Фактически, вы приближаетесь к сотому эпизоду. Это значит, что «Хаус» достиг самого необычайного успеха в истории телевидения со времен Арчи Банкера, ведь так?
Лори: О, Господи. Не говорите так. Успех на таком комическом уровне, как этот, проходит мимо меня. Очень подозрительно, когда все идет так хорошо. В этом повинно мое суеверие, я думаю, что порождение страданий сродни иллюзии успеха. Я не говорю, что отрицаю успех, но, честно говоря, я просто не знаю, что с ним делать. Это такое знакомое чувство: как только вы получаете то, к чему стремились всю свою жизнь, срабатывает инстинкт самосохранения, и вы начинаете отбрыкиваться, сомневаться. Вот почему меня беспокоят списки журналистов. Лучший! Необыкновенный! Я не ощущаю своей ценности. Списки созданы для того чтобы ослеплять своим блеском публику. Эти списки для людей из таких грандиозных шоу, как «Остаться в живых», «Отчаянные домохозяйки», «Герои». Я скорее щетинист и брюзглив, чем блестящ.
Плэйбой: Звучит немного по-хаусовски. Сколько в нем от вас?
Лори: Думаю, у нас есть некоторые сходные черты. Мы оба смотрим на мир, иронически приподняв бровь. Мы оба достаточно серьезны, но в то же время ребячливы. Я и он – вечные подростки, но с тяжким грузом на плечах. А еще мы оба с радостью стремимся к чему-то, это сильнее нас. Я часто представляю себе эту сцену в фильме Вуди Аллена, когда он едет в поезде и смотрит на машину, полную смеющихся людей. Они пьют шампанское, кто-то играет на тромбоне. А Вуди так далек от всего этого. Думаю, это резюмирует мой взгляд на мир. И взгляд Хауса тоже.
Плэйбой: А разве продолжительный успех шоу не улучшил вашего настроения?
Лори: На самом деле нет. Думаю, уныние – это одна из сторон моей натуры. Оглядываясь на прожитые годы, мне кажется, что сейчас я гораздо менее унылый и депрессивный, чем был в возрасте 25 лет. Постепенно я стал добродушнее. Кажется, раньше я все время был в депрессии. Теперь это случается лишь время от времени.
Плэйбой: А что изменилось?
Лори: Быть уязвимым и мрачным утомительно и тяжело для других и для себя. Мое уныние оказало более сильное влияние на людей, с которыми я живу и работаю, чем на меня самого. Никому не понравится быть рядом с тем, кто постоянно жалуется на судьбу. Я не захотел быть таким человеком. Теперь я знаю, что мне нужно делать, когда я в депрессии: физические упражнения, хореография. Я буду развешивать картины. Или, возможно, возьму зубную щетку и буду чистить спицы моего мотоцикла.
Плэйбой: А как насчет антидепрессантов?
Лори: Да, они были выходом одно время. То, что я попробовал принимать, помогало мне. Антидепрессанты хороши для моей работы, потому что они помогают конфиденциально, а конфиденциальность – это предпосылка успеха. Но опять же, как я уже говорил, я отношусь подозрительно к вещам, которые кажутся очень легкими и удобными. Значит, это не идеальное решение.
Плэйбой: Вы не боитесь, что под этим медицинским налетом люди не разглядят ваш актерский потенциал? Тем более, вы играете такого грубияна, как Хаус?
Лори: Это вопрос с подвохом, не так ли? Лекарства поднимают вопрос о том, каковы мы на самом деле. Что бы случилось, если б мы могли изменить или даже уничтожить их? И потом, я стараюсь не заморачиваться на таких вещах. Я вообще стараюсь не заморачиваться.
Но когда у вас ухудшается зрение, вы надеваете очки или линзы, так ведь? Если вам холодно, вы натягиваете свитер. Разве это меняет вашу сущность? Нет.
Иногда меня беспокоит, что я слишком много говорю на эту тему. Это создает впечатление, что я некто, кто постоянно сидит в своей берлоге по выходным. Со мной все в порядке. Правда.
Плэйбой: Раз уж речь зашла о медикаментах, нужно сказать, что Хаус обожает свой викодин. У него нет близких друзей, нет семьи. Зато у него есть его знаменитая хромота и он плохо думает обо всех на свете. Напомните нам еще раз: что его оправдывает?
Лори: Есть много аргументов. Его образ опытного врача имеет притягательное свойство. Мы словно чувствуем, что это тот, кто может спасти нас, когда с нами что-то случается, когда наша жизнь или мы сами, любимые, в опасности. Один Господь ведает, как прекрасно, когда кто-то может дать ответ прямо сейчас и у Хауса почти всегда есть этот ответ.
А еще он свободен от власти общества, которая довлеет над всеми нами и мешает нам говорить то, что мы думаем и делать то, что мы хотим. Эта власть давит на нас. Но именно потому что он не подчиняется этим законам, потому что его не заботит, нравится ли он окружающим и одобряют ли они его, он парит в вышине. Мечты о полетах и невесомости присущи нам. Все мы мечтаем подняться в небо и полететь над землей, и я думаю, что именно это Хаус и делает.
Плэйбой: А еще он забавный.
Лори: Правильно. Есть такое дело. Я нахожу его очень забавным, но не только потому, что он веселый. Есть некая черта, момент абсолютной герметизации во время сцены, в которой Хаус прерывает операцию. Его коллега Уилсон находится в наблюдательной комнате и Хаус собирается забрать пациента и представить его Уилсону. Первое, что он говорит одному из хирургов: «Не возражаете, если мы с ним немного поиграем?»
Плэйбой: Это забавно.
Лори: Я помню, как подумал тогда, что эта фраза лишняя в сцене, в которой речь шла о мнении Уилсона. Все говорило за эффектную фразу, вроде: «Эй, Уилсон, познакомься с вот с этим парнем!» Но Дэвид Шор (режиссер и сценарист) нашел ту самую фразу, которая охарактеризовала Хауса в тот момент. Да, Хаус – мрачный, измученный, одинокий, грубоватый и все в таком роде, но есть в нем что-то необыкновенно цельное и чувственное. Он получает удовольствие от беседы, от хорошей шутки. Он верит, как и я, во власть юмора. В мире смерти и страданий, где люди, окружающие его, опускаются на дно, где судьба зачастую скорее жестока, чем добра, юмор – это его единственный осмысленный ответ существованию.
Плэйбой: Я не собираюсь поднимать вопрос о «списке», но какие ваши любимые серии «Хауса»?
Лори: Там очень много хороших моментов, но если говорить о серии, думаю, что «Три истории» - лучшая, задуманная с большим размахом и успешно воплощенная в реальность. В этой серии Хаус читает три лекции, и каждая из них - отдельная история о человеческих страданиях, в частности, о боли в ноге, его болезни. История о том, что случилось с ногой Хауса, рассказанная с состраданием и остроумием. Блистательные сценаристы нашли способ связать все три истории вместе, вовлечь всех персонажей и вплести туда же сцены с Кармен Электрой, играющей в гольф. Для одного-единственного эпизода это более, чем достаточно.
А еще в голову приходит одна из серий, которую мы сняли в самом начале, она называется «Аутопсия», по сценарию Ларри Каплоу. Совершенно прелестная серия. О маленькой девочке, страдающей раком мозга. Каждый человек в госпитале постоянно возносит ей хвалу, называя храбрым маленьким ангелом. Вам не позволительно делать это, особенно на телевидении и особенно если речь идет о детях. Больные раком – это святое. Но Хаус остается Хаусом, он высказывает шокирующую, но бесспорную точку зрения, говоря, что никто не может быть настолько храбрым. Если кто-то действительно герой, слова ничего не значат. Я люблю Хауса за то, что он способен говорить подобные вещи. Можно докопаться до сути, даже если актер просто повторяет заученные реплики. Хаус продолжает гнуть свое и начинает сомневаться, предполагает, что храбрость – это скорее симптом, опухоль, чем черта характера. Но прекраснее всего то, что он ошибается!
Плэйбой: Но Хаус никогда не ошибается.
Лори: Точно. Но он неправ. И это вынуждает его принять такие вечные и неоспоримые ценности, как храбрость, Именно такие моменты – или моменты в пятом сезоне, которые показывают нам, как уязвим и одинок Хаус, одинок до такой степени, что посылает частного детектива следить за Уилсоном. За своим единственным настоящим другом – такие моменты и делают персонаж живым. Честно говоря, я видел лишь около десяти из ста снятых эпизодов, значит, я, вероятно, не лучший судья.
Плэйбой: Вы не смотрели сериал?
Лори: Я бы смотрел, если б сам в нем не играл. Поведение и остроумие Хауса мне очень импонируют, просто сложно смотреть на собственную игру.
Плэйбой: Вас беспокоит американский акцент?
Лори: Ну, изменить меня трудно, это точно. В душе я остаюсь англичанином. И будучи британцем, меня всегда одолевают сомнения, когда я слышу, что кто-то из моих соотечественников играет американца. Я думаю, именно поэтому «Хаус» не так хорошо принят в Англии. Сериал имел громадный успех в других европейских странах. Фильм даже мог быть «номером первым» в программах Испании и Германии. Но во мне говорит британец. Малейшая лингвистическая аффектация приводит англичанина в бешенство. Я полагаю, что мы - нация профессора Хиггинса и мы постоянно изобличаем искусственность тех, кто говорит по-английски.
Плэйбой: Какие слова вам трудно произносить?
Лори: Ну, слова, в которых есть буква r представляют собой наибольшую проблему. «Коронарная артерия» - если нужно сказать это, меня ждет плохой день. «Court order» - тоже плохо, «Нью-Йорк» - вообще кошмар. Труднее всего приходится, если мне нужно несколько раз повторить одно и то же слово. Невозможно правильно произнести окончание. Если в фильме я говорю о раке, послушайте, как меняется звучание слова «рак» (cancer) каждый раз, когда я его произношу. Теперь вы понимаете, почему я не могу смотреть сериал.
Плэйбой: В большинстве шоу этого сезона играют не американцы. К примеру, австралиец Саймон Баркер и англичанин Руфус Сьюелл. На большом экране - Рассел Кроу, Тилда Свентон и Кейт Бланшетт постоянно говорят на американском английском. Не хватает американских актеров?
Лори: Думаю, это происходит потому, что публика знает слишком много о внеэкранной жизни актеров. Одна из причин, по которой я получил роль Хауса – это то, что я из Англии, большей части американцев я незнаком. Не было строгих предписаний по поводу того, как я должен выглядеть или говорить. Я был новым и это привлекало. Это еще один признак приближения Конца Света. Когда вы начинаете набирать иностранцев для своих ТВ шоу, это значит, что конец близок. В таких ситуациях римляне тоже полагаются на случай. Австралийцы вошли в Колизей как раз перед тем, как большая часть строения обрушилась.
Плэйбой: Очень смешно. Когда вы осознали, что «Хаус» становится хитом?
Лори: Ну, все происходило постепенно. В первый год работы мы прошли незамеченными. Думаю, никто не смотрел фильм. Так было до тех пор, пока мы не создали «Американского Идола» во втором сезоне и дела пошли в гору.
Плэйбой: А люди уже начали говорить вам, «Эй, а мы не учились вместе в старших классах?»
Лори: После второго сезона, люди определенно начали смотреть на меня. Или поглядывать искоса, пытаясь вспомнить, где они меня видели. Ты внезапно осознаешь, мобильник и видеокамера изменили суть того, что называется «быть на виду». Когда вы - знаменитость, вас беспокоят не только папарацци. Вас беспокоят все.
А потом мы отсняли много хороших серий, вроде нашего Супер Кубка в прошлом году, когда сериал смотрело 30 миллионов человек и вот тогда все стало действительно странным. Люди хотят знать о тебе всё. Они верят в то, что твоя жизнь изменилась. Но правда в том, что успех ничего не меняет. Кажется, генерал Макартур сказал, что нельзя сказать насколько хороша или плоха новая вещь, когда она только-только появляется. Это мудрый взгляд на славу. Ничто не может быть настолько хорошим или плохим, насколько ты ожидаешь. 30 миллионов зрителей смотрят тебя на ТВ, но на следующий день вещи не изменят свой цвет. И вкус тоже не изменят. Если вчера у вас болела спина, она будет болеть и сегодня. И, может быть, даже сильнее... Источник:housemd.ucoz.ru
|
