После выписки из клиники прошлой осенью Хауз продолжал лечение, хотя зрители могли об этом лишь догадываться. Однако в «Тяжкой ноше», предпоследнем эпизоде этого сезона, мы становимся свидетелями, как психотерапевт доктор Нолан (в блистательном исполнении Андре Брогэ), пытается пробиться сквозь грубую кору, ранящую душу Хауза. Тяжелый, иногда даже жестокий для Хауза самоанализ, через который его проводит Нолан, открывает многие секреты, чего любители более погруженного в себя Хауза с нетерпением ждали в течение многих месяцев. Сценаристы Дорис Иган и Дэвид Фостер создали великолепный эпизод, замысловато выстроенный, не следующий обычной формуле, хотя и посвященный медицинской загадке. Используя манеру повествования как в «Трех историях» и эпизоде второго сезона «Ошибка», серия «Тяжкая ноша» похожа на пьесу, исследующую сердце и разум Хауза. Это, безусловно, один из важнейших (и один из лучших) эпизодов во всем сериале.
Построенная в форме терапевтического сеанса, серия «Тяжкая ноша» позволяет нам увидеть, как Хауз описывает Нолану свой последний случай. Демонстрируя всю гамму эмоций от агрессии и сарказма до уязвимости и страха, Хауз проводит нас сквозь свою неделю и случай, который во многом перекликается с Хаузом в эмоциональном плане. Нолан удивляется тому, что Хауз опоздал на регулярную встречу, и предполагает, что что-то случилось. Но Хауз уходит от ответа, утверждая, что неделя была «обычной». Когда Нолан пытается оспорить это утверждение, то получает в ответ лишь сердитый взгляд. Но ему понятно, что все далеко не в порядке, как и неделю Хауза нельзя назвать «обычной». «Расскажи мне о ней», - предлагает Нолан. И пока они (в буквальном смысле) проходят по случаю Сидни, Нолан изучает Хауза под микроскопом, ставя под сомнение и изучая каждое действие Хауза в поисках скрытого смысла.
Неделя для Хауза начинается не слишком хорошо, так как Уилсон решил, что ему пора съезжать. Нолан удивлен, что Хауз не винит Уилсона за это требование, учитывая, что со времени покупки квартиры прошло совсем немного времени. Хауз не обращает внимания на это, оправдывая решение Уилсона как неизбежное, раз он встретил свое счастье – даже если при этом Хауз остается в полном одиночестве. Но, когда вскоре после этого Уилсон меняет решение, Хауз подозревает, что его подговорила Кадди. Эту воображаемую встречу Кадди и Уилсона мы, Нолан и Хауз видим с точки зрения Хауза. В его сознании Уилсон и Кадди спорят о том, чья теперь очередь присматривать за Хаузом – чтобы убедиться, что он не будет раздавлен под весом собственной эмоциональной уязвимости. Нолан не согласен с такой жестокой оценкой Хауза, считая, что вполне возможен и другой сценарий. Более «светлая» версия Нолана - что Уилсон выселил его, полагая, что Хауз уже вполне может жить самостоятельно – звучит фальшиво для Хауза. У него есть множество подтверждений обратного, начиная еще с первого сезона (а возможно и еще раньше). Кадди и Уилсон неоднократно пытались манипулировать Хаузом «для его же добра», начиная с их сговора с целью заставить Хауза признать зависимость от наркотиков в серии «Детокс» до их поражения в самом начале третьего сезона («Каин и Авель»), когда Хауз на какое-то время избавился от боли.
Нолан не может понять, почему Хауз рассказывает об этом конкретном случае с таким увлечением. У Сидни амнезия. Она не знает, кто она такая, но то, что ей рассказывают, кажется ей фальшивым и неправильным – к огорчению ее мужа. Судя по всему, после семейной трагедии, Сидни решила поменять свою жизнь, наполнить ее большим «смыслом». Из девушки, увлекающейся серфингом, она превратилась в успешного адвоката и где-то на этом пути утратила саму себя. И теперь, когда она уже больше не помнит о трагедии, которая изменила ее жизнь, Сидни не может узнать незнакомку, в которую превратилась. Возможно, поэтому жизнь Сидни так перекликается с Хаузом? Утратил ли Хауз в попытках измениться самого себя? Или это что-то другое? Вначале команда решает, что это прионовая болезнь, которая может привести к смерти, если не провести опасную операцию на мозге, которая полностью уничтожит ее долговременную память. Несмотря на то, что Сидни настаивает на операции, ее муж отказывается дать согласие, заявляя, что его жена неспособна принять информированное решение, учитывая состояние ее памяти.
Люди превращаются в идиотов, говорит Нолану Хауз, когда они близки к тому, чтобы потерять любимого человека. Каким образом это перекликается с жизнью самого Хауза? Когда Стейси решила пойти против желания Хауза в случае с его ногой («Три истории»), она знала, что рискует любовью Хауза и их отношениями в целом. Но она все равно это сделала, и возможно, спасла ему жизнь. Оценил ли Хауз сейчас решение Стейси, признал ли он, наконец, что она поступила правильно? С другой стороны, я не знаю, известно ли Нолану о Стейси и ее решении.
Но, как оказывается, первоначальный диагноз Хауза был неверен (она уже не умирает). На самом деле симптомы Сидни были вызваны ее прошлым (частично удаленной татуировкой). Подсветив (в буквальном смысле, ультрафиолетовой лампой) ее прошлое, Хауз смог понять, в чем заключается ее недуг, и как его лечить. Разве это не то же самое, что Нолан пытается сделать для Хауза? Разве не в этом задача терапии?
Состояние Сидни удручающе действует на ее мужа, его попытки восстановить связь между ними терпят неудачу; Сидни не помнит его и воспринимает как незнакомца, чье присутствие и обращение с ней ей неприятно. Но внезапно он меняет тактику и начинает ухаживать за Сидни, как будто они только что встретились. Нолан подозревает, что на изменение поведения мужа повлиял Хауз, хотя тот отмахивается от этого предположения, утверждая, что это была идея Тауба. Интересно, что Нолан решил, что это дело рук Хауза: мизантроп, считающий других идиотами, не дает зачахнуть любви между другими. Одним из наибольших парадоксов в характере Хауза является то, что, несмотря на весь свой цинизм, ему «хочется верить». Он не верит в то, что люди меняются; он не верит в то, что может быть счастлив. Люди идиоты, и все они несчастны. Однако у Хауза в характере есть сильная романтическая черта, которая позволяет ему помогать другим людям находить свое счастье – обретать самих себя. Его глубоко скрытый идеализм заставляет его по-прежнему желать найти что-то, что сделает его не таким несчастным. А если не его, то, возможно, других.
Я вспомнила слова, сказанные Дженнифер Моррисон в интервью прошлой весной. Она предположила, что Хауз воплощает свои мечты через своих пациентов. Неспособный вылечить себя, он лечит других. Это лучшее из того, что он может сделать. Это очень романтичный взгляд на Хауза – с которым бы он вряд ли согласился. Но, как сказал бы сам Хауз, это подходит. Около года Хауз проходил психотерапию у своего врача из Мейфилда, доктора Нолана. Оказавшись на самом дне после эмоционального краха прошлой весной, Хауз делал все, что предлагал ему Нолан, в надежде, что это поможет ему стать не таким несчастным, удержаться от Викодина и справляться с болью, которая мучает его каждый день.
У Хауза были периоды в истории сериала, когда ему, как казалось, «хотелось верить» - верить, что его физическую боль можно исцелить (или сделать ее более приемлемой). Он размышлял о мозговом имплантате, пересадке нерва, кетамине и метадоне – все, чтобы сделать жизнь более приемлемой и менее несчастной. Как Хауз сам сказал, он не хочет быть несчастным – он просто не знает, как этого добиться. Ничего из этого ему не помогло, но он продолжает пробовать – даже, чтобы просто продолжать жить.
Встречи с Ноланом, прием антидепрессантов, отказ от наркотиков – все это должно было помочь. «Вы шарлатан, пользуетесь доверием людей», - обвиняет он Нолана, решив, наконец, что с него хватит еженедельных самокопаний, что он делает не так. В сумке с трюками Нолана нет ничего, что может помочь Хаузу. Он чувствует себя обманутым, его усилия оказались тщетными, и, несмотря на все попытки измениться, он все равно остается несчастным. «Я хочу быть счастлив», - просто сказал Хауз Нолану в серии «Сломанный». Год спустя, все, кто не безразличны Хаузу, находят счастье, которое так упорно избегает его; все что-то меняют в своей жизни: Кадди, Лукас, Уилсон – даже Алви, его сосед по палате в Мейфилде. Как неожиданно выяснил Хауз, Алви временно поселился у него, пока он жил у Уилсона. Алви, пуэрториканец по происхождению (и американский гражданин), давно потерял свое свидетельство о рождении и прячется от иммиграционной службы, опасаясь депортации.
Хауз делает широкий жест, чтобы помочь Алви. Сначала договорившись о слушании (которое Алви пропустил), а затем сфальсифицировав записи о ДНК, которые доказывали связь Алви с матерью, Хауз просто из шкуры вон лез, чтобы сделать доброе дело. В конце Алви, подобно Уилсону и Кадди, уходит, направляясь в Феникс к своей семье. И с чем остается Хауз? Через год терапии он возвращается к тому, с чего начал: терзаемый болью и ничуть не счастливее, несмотря на все усилия. Мы узнаем, что пока Алви жил у Хауза, он заложил несколько книг Хауза и его кофейный столик, чтобы купить краску (и выкрасить квартиру Хауза в яркий желтый цвет). Это были старые книги и поцарапанный кофейный столик, однако Хауз готов заплатить втридорога, чтобы вернуть свои вещи. Но почему? Среди заложенных вещей одной не хватает: антикварной книги по медицине, написанной доктором Эрнестом Кадди. К счастью, ловкость Алви позволила заполучить книгу обратно у человека, купившего ее в ломбарде. (Но сначала Хауз был готов купить ее за 2000 долларов).
Нолан замечает синяк на руке Хауза, подозрительно напоминающий по форме подошву ботинка. «Я упал», - объясняет Хауз, не желая вдаваться в подробности, а, возможно, будучи пьяным, он не слишком запомнил, что случилось. Но ясно, что Хауз участвовал в драке и его ударили, когда он упал. Нолан предполагает, что «на подсознательном уровне» Хауз хотел нарваться на драку и знал, что, если напьется, то спровоцирует кого-то, фактически напрашиваясь на то, чтобы его избили. Он пытается понять, считал ли Хауз, что он «заслуживал» наказания. «Что ты натворил?» - спрашивает он, недоумевая, почему Хауз осознанно пошел на этот риск.
«Я не знаю», - подавленно отвечает Хауз. Это глубоко расстраивает его, настолько, что он ослабляет защиту достаточно, чтобы Нолан (и мы) смогли заметить это. Нолан делает вывод, что все дело в отношениях, именно поэтому, как ему кажется, Хауз так упорно говорил об этом случае, в основе которого как раз лежат пошатнувшиеся отношения. Муж Сидни боится, что теряет свою жену; Хауз переживает о собственных потерях: Кадди и Уилсоне – в одно и то же время.
Все дело в Уилсоне, спрашивает Нолан? Хауз зло (почти с яростью) отрицает это. Но тут Нолан понимает, чем книга связана с Кадди. Вспомнив название (и после поиска в Гугле) автора, он обнаруживает, что пропавшая книга - это не просто книга. Редкий том, стоимостью в сотни долларов, который Хауз хранил в течение долгого времени и который он собирался преподнести правнучке автора Лизе в качестве подарка «по особому случаю». Как и стол, который он раздобыл для Кадди в пятом сезоне, это помогает нам увидеть скрытую сторону Хауза – ту, которую он предпочитает не демонстрировать окружающим.
Возможно, все дело в Кадди, продолжает рассуждать Нолан? И хотя Хауз реагирует на это достаточно хладнокровно, заявляя, что Кадди счастлива, а сам он даже не встречается с ней, на самом деле эта ситуация ему не безразлична. Как он заметил Уилсону в серии «Уилсон», ему вовсе не просто вести себя как взрослый и не мешать любви между Лукасом и Кадди. Итак, Хауз отступился от обоих своих друзей, позволяя им сосредоточиться на своих новых отношениях. Изолируя себя, он наказывает себя за то, что он несчастен, за то, что одинок – за то, что портит те немногие дружеские отношения, которые у него есть. В темных уголках его души всегда прячется ощущение полной никчемности. Оно напоминает о себе в периоды больших потрясений: в конце «Медового месяца» в первом сезоне, в галлюцинации в серии «Без причины», в эпизоде «Маленькое веселое рождество». Однако причины, которые повлияли на такую самооценку Хауза и возможное отношение к нему его отца, еще не исследовались в сериале. Возможно, в следующем году.
