Обуреваемый ревностью король, храбрец, желающий стать рыцарем (с парой секретов, за которые можно отправиться на костер), и королева, собирающаяся под венец: чем не интрига королевского двора? Это что, еще одна постановка«Тюдоров»? Нет, мои дорогие поданные, это «Хауз идет наФестиваль Ренессанса». Я страстная поклонница сообществ любителей средневековья, и то, что мой любимый сериал выбрал эту тему для одного из эпизодов, а также вид Хауза, полностью одетого в одеяние той эпохи – чуть не заставили меня рухнуть в обморок. Однако этот эпизод о более серьезных вещах, чем мечи, колдовство, болиголов и варево ведьмы.

Молодой  рыцарь Уильям чувствует себя недостойным королевы Фестиваля, которая собирается замуж за короля. Но из тизера становится ясно, что и королева неравнодушна к молодому человеку, которого она выбирает защитником своей чести в поединке. Будучи куда тщедушней (и  более странным на вид) Уильям побеждает в битве гигантского капитана стражи (который мне немного напомнил Дарта Вейдера) к немалому изумлению короля, королевы – и самого капитана стражи. Но после этого Уильям падает, а его глаза становятся красными как у демона.

Команда поставлена в тупик и не может поставить диагноз даже после обследования дома молодого человека, где, как они обнаружили, он занимается колдовством и изготовлением зелий,  а также лагеря Фестиваля Ренессанса, где он проводит большую часть времени. В обоих местах есть много всего, чем можно отравиться  и заболеть, поэтому команда перебирает все подряд, - от санитарных условий в набитом людьми лагере до подозрения, что король умышленно отравил Уильяма болиголовом. Однако разгадкой послужило зелье намного современней:  Уильям накачивал мускулы для поединка при помощи стероидов. В сочетании с небольшой дозой болиголова для молодого рыцаря получилась «двойная работа, двойная забота» (да простит меня Уильям Шекспир). (Цитата из «Макбета» - прим. переводчика).

И раз уж мы заговорили о заботах, то домашнему счастью Хауза и Уилсона угрожает опасность, так как Уилсон решил снова встречаться со своей первой женой Самантой. Каждый в состоянии догадаться, как к этому отнесется Хауз. И, как можно было предсказать, Хауз устремляет все силы, чтобы прекратить эти отношения, пока они не развились во что-то более серьезное. Уилсону хватает проницательности понять, что, несмотря на все выходки, Хауз таким  способом проявляет заботу о нем, но просит своего лучшего друга дать ему шанс. Что интересно, Кадди видит во вмешательстве Хауза не только заботу (хотя и это тоже), но в первую очередь, страх, и советует ему  не слишком напирать, потому что, если он заставит Уилсона выбирать, то рискует проиграть.

Последняя сцена дает хорошую возможность поговорить о Хаузе, Уилсоне и Кадди в общем контексте серии. Сидя у стола, явно испытывая более сильную боль, чем ранее в этом сезоне,  Хауз выглядит смирившимся, побежденным и упавшим духом. Весь эпизод он закидывался таблетками Ибупрофена, все чаще сидел, растирая больную ногу, даже команда это заметила. Хауз редко повышает голос, но здесь он накричал на них, раздраженный их действиями – и явно страдая. В финальной сцене, после встречи, которая заставила его задуматься (о пациенте и своих взаимоотношениях с Уилсоном), он разом принимает горсть таблеток. Они могут притупить боль в ноге, но она - не единственный источник мучений Хауза.

После того, как он помирился с Кадди, Хауз неделями боролся с болью (по крайней мере,  уменьшал ее до приемлемого уровня), и теперь страх за Уилсона в связи с его новой подружкой может обострить ситуацию. Это не слишком хороший знак для Хауза, так как сейчас в сериале именно Уилсон является опорой для него. Как Хауз сказал в серии «Уилсон», если тот уйдет, Хауз останется один, и это, без сомнения, страшит его. Но теперь появилась новая проблема: Саманта. Хауз пытается понять,  как эта перемена может повлиять на самого Уилсона, но, как и в случае с Эмбер, он боится того, как это скажется на единственных близких человеческих взаимоотношениях, которые у него есть. Уйдет ли Уилсон – подобно Кадди – прочь от него и лишит его последней опоры? Мы знаем, что этого не случится, даже если у Уилсона установятся более глубокие отношения с Самантой, но Хауз этого не знает, и его естественной  реакцией является отпор – и серьезный отпор. Какими бы ни были истинные мотивы Хауза, он действует, повинуясь инстинкту, но не спасается бегством, а сражается. 

Но, как заметила Кадди, попытка повредить отношениям Уилсона может привести к обратным результатам. Всем известно, что случается, когда пытаешься вмешаться в чьи-то отношения, предупреждает она. И Хауз постепенно признает, что она может быть права. «Если ты заставишь его выбирать, ответ тебе может не понравиться». Итак, Хауз в тупике. Он вынужден верить, что, если отношения Саманты и Уилсона станут настолько серьезными, что они поженятся (например), то Уилсон достаточно привязан к нему, чтобы не оставить его одного, в полной изоляции. (Конечно, Хауз не в состоянии это произнести, потому что просто не может признать, что все дело в этом). Хауза безусловно беспокоит и благополучие самого Уилсона, он не хочет, чтобы тот снова начал встречаться с «гарпией», которая почти уничтожила его много лет назад. (Да, я знаю. Хронология никуда не годится, Я еще вернусь к этому). 

Но Хауз не может сдержаться, он пытается (скрыв это от Уилсона) прояснить Сэм свою позицию: он не хочет, чтобы Уилсон снова прошел через ад, как это было в первый раз. Мне понравились сцены Хауза с Сэм. Мы редко видели его столь зловещим и угрожающим. Обычно его запугивания смягчаются своей нарочитостью. Но в данном случае в том тоне, которым он сказал Саманте, что не допустит, чтобы эти отношения далеко зашли, сквозила неприкрытая угроза.

Но в конце Хауз дал этой любви шанс на существование, сделав для новой надежды Уилсона на счастье то же, что он сделал для Кадди и Лукаса. 

Саманта воззвала к лучшей стороне Хауза, попросив дать ей возможность попробовать. Она не угрожала, не кричала.  Она обратилась к романтической стороне Хауза, хотя даже не подозревает о ее существовании. В конце эпизода, имея потенциальную возможность (полученную за деньги от Лукаса) разрушить или, по крайней мере, вмешаться в зарождающиеся отношения Уилсона, Хауз решает уничтожить конфиденциальную информацию и позволить всему идти своим чередом. Практически невозможно однозначно ответить на вопрос: отступил ли Хауз потому, что побоялся оттолкнуть Уилсона, или он действительно поверил в то, что тот заслуживает шанса снова обрести счастье? Любой ответ может оказаться верным. Мне также вспомнились первые один или два эпизода в четвертом сезоне, когда Хауз обнаружил, что Уилсон встречается с Эмбер. Вмешательство Хауза нечаянным образом привело к трагической смерти Эмбер (и почти его собственной). Я не удивлюсь, если Хаузу пришло это в голову.

Наш павший рыцарь Уильям рассказал, в чем состоит призвание рыцаря: верность, храбрость и жизнь в соответствии с идеалами. Он не хочет пробовать завоевать любимую девушку, потому что твердо держится за свое понимание того, как должен вести себя рыцарь. Хауз не настолько благороден, когда дело касается отношений, но когда он видит, что кто-то заслуживает шанса, то меняет свою позицию (Эмбер, Лукас и даже Марк Уорнер со Стейси). Хауз, без сомнения,  умеет хранить верность. Он скорее предпочтет выглядеть  (и действовать) глупо, чтобы защитить кого-то, кому, по его мнению, нужна защита (иногда ошибочно). Что до мужества, у Хауза его в избытке. Жизнь наедине с хронической болью требует куда большего мужества, чем его друзья и коллеги могут представить. Как Уильям в середине эпизода не желает, чтобы королева поняла, насколько ему больно, так и Хауз пытается скрывать свою боль от окружающих. Но его мужество в этом эпизоде проявляется не только в этом. Он готов рискнуть уступить Уилсона Саманте – что действительно должно пугать его (и влиять на испытываемую им боль).

Подобно Уильяму, Хауз может чувствовать себя недостойным. Уильям  думает, что он недостоин ухаживать за королевой, в которую он тайно влюблен. Хауз никогда не чувствовал себя достойным Кадди – сколько бы он ни пялился на ее грудь. И тем более сейчас, когда он видит, что Кадди счастлива и уже несколько месяцев встречается с Лукасом. За четыре эпизода до конца сезона остается слишком много открытых вопросов: Уилсон и Сэм, Кадди и Лукас – и самое главное, отношения Хауза с Уилсоном и Кадди.

В этом эпизоде есть отличные моменты помимо основной и побочных сюжетных линий: сцены на Фестивале Ренессанса, музыка, Хауз, орудующий мечом, Хауз в старинном костюме. Сценарий эпизода был написан Джоном Келли («NCIS»). Он проделал впечатляющую работу, пытаясь уловить нюансы характеров основных персонажей, и создал интересную медицинскую историю. Мне понравился тизер, который был длиннее, чем обычно, и отличная  работа режиссера Хуана Хосе Кампанеллы, обладателя Оскара за лучший иностранный фильм. Порадовали и небольшие отсылки к отголоскам средневековья в современной масс-культуре: «Гарри Поттер», «Властелин колец». Действительно хороший эпизод.

Есть одно замечание – но значительное.  Продюсеры шоу достаточно часто говорили, что у «Хауза» нет своей «Библии». Положение спасало то, что команда сценаристов давно работает над проектом, и большинство эпизодов пишутся совместно. Но сценаристы (и Дэвид Шор, чей вклад есть в каждом эпизоде) периодически  делают ошибки: иногда это мелкие нестыковки по хронологии, иногда что-то несовместимое с тем, что звучало в сериале ранее. Когда сценаристы пытаются определить время для какого-то события в жизни персонажа, которое произошло до того, как мы его встретили, они зачастую ступают на зыбкую почву.

Например, в первом сезоне ("Histories") мы узнаем, что Хауз никогда не встречался с братом Уилсона, который пропал больше девяти лет назад. (Потом выясняется, что он пропал намного раньше).  В пятом сезоне мы узнаем, что Дэнни пропал, когда Уилсон был в медицинской школе, и на тот момент прошло уже тринадцать лет с тех пор, как Уилсон в последний раз видел брата на улице Принстона.  Это укладывается в известные нам временные рамки. К пятому сезону прошло уже  более тринадцати лет с тех пор, как Уилсон окончил медицинскую школу. То есть, сейчас уже более четырнадцати.

В серии "Birthmarks” пятого сезона мы узнаем, что Уилсон и Хауз встретились после того, как Уилсон окончил медицинскую школу и только что развелся с первой женой - Самантой. Но на прошлой неделе мы узнали, что Саманта и Уилсон были женаты с 1990 по 1991 год (развелись 19 лет назад). То есть Хауз и Уилсон знают друг друга около двадцати лет. Здесь нет противоречий. А теперь выясняется, что Саманта и Уилсон были женаты за двенадцать лет до серии "Knight Fall”?

Возможно, к сценариям «Хауза» прилагается список найденных опечаток? Ну ладно. Я списываю это на проблемы с математикой. (Если честно, как-то странно осознавать, что 1990 год был двадцать лет назад). Но все еще больше запутывается, когда Хауз и Кадди предаются воспоминаниям о том, как плохо было Уилсону после крушения его брака. Однако невозможно, чтобы Кадди в то время общалась с Хаузом и Уилсоном. Разве Хауз не пригласил Уилсона в Принстон-Плейсборо после того, как заметил, что тот проводит много времени, колеся по улицам Принстона (в поисках брата), как он заметил в серии «Социальный контракт»?

Хронология сериала всегда была предметом обсуждения для фанатов, и, как правило, новые «факты» из сериала  заполняют существующие дыры в биографии героев и более-менее согласуются с хронологией. Но в это раз я в растерянности. С другой стороны, математика никогда не была моей сильной стороной. Это небольшое замечание, важное лишь для настоящих фанатов «Хауза», и мне бы не хотелось, чтобы оно испортило впечатление от удачного дебюта Джона Келли в качестве сценариста сериала.