 Начало эпизода выглядит совершенно невинно: камера отъезжает назад, чтобы показать завершение обычной операции кесаревого сечения. Но через пару минут глава семьи вносит смятение в кажущуюся семейную идиллию, обнаружив, что кроватка в палате пуста, а младенец исчез. Так начинается «Изоляция», 17 серия шестого сезона «Хауза», снятая ни кем иным, как Хью Лори – главной звездой сериала. Лори не в первый раз выступает в роли режиссера, и не в первый раз снимает самого себя. У него уже был подобный опыт в нескольких эпизодах британского сериала «Немного за сорок» за несколько лет до того, как он пришел в «Хауз». С тех пор он значительно вырос в профессиональном плане, и его американский режиссерский дебют снят в умелой, живой и непринужденной манере. Получилось намного лучше, чем можно было ожидать.
Пропажа ребенка приводит к серьезным, но понятным последствиям: в больнице перекрывают все входы и выходы. Никто не может войти или выйти, все остаются на своих местах, пока полиция не найдет ребенка. Но режим изоляции в Принстон Плейсборо и тайна исчезновения младенца служат лишь обрамлением для подлинной истории, которая происходит с каждым из основных персонажей. Оказавшись попарно в разных местах, они пытаются как-то убить время: им скучно, они не могут никуда выйти, и у них есть лишь общество друг друга для беседы и/или развлечения, пока все не закончится.
Кто-то, безусловно, унес ребенка. Был ли это старший брат, который злится из-за вмешательства в его жизнь? Возможно, медсестра? Ребенок исчез в мгновение ока – просто растворился в воздухе. Правда вышла наружу случайно, из-за еле заметного симптома у санитарки. Она казалась полностью нормальной, пока внезапно, без всякого шума, выяснилось, что это не так. (У нее постоянно случались несильные и незаметные приступы.) Острый глаз и быстрый ум Лизы Кадди позволили ей обнаружить, что не так с санитаркой, и спасти ребенка, которого та засунула в грязное белье. Но, как я уже сказала, история с пропавшим младенцем служит всего лишь фоном для четырех других сюжетов, повествующих о тайнах и разоблачениях. Кэмерон неожиданно для Чейза привозит ему бумаги на развод, и он вынужден делить с ней тесную смотровую, споря об их взаимоотношениях. Уилсон и Тринадцать случайно оказываются вместе больничном кафетерии, где принимаются играть в «Правда или желание»; Форману и Таубу выпадает полный невероятных соблазнов архив, где они могут просмотреть персональное дело любого сотрудника. Хауз, застигнутый на полпути во время объявления режима изоляции, ныряет в темную палату, где ему приходится беседовать с умирающим пациентом, чей случай он когда-то отказался взять.
 Было приятно снова увидеть Дженнифер в роли Кэмерон, пусть даже только в одной серии. (Хотя, она все еще может вернуться снова). Чейза неделями (по крайней мере, начиная с серии «Частные жизни») мучила мысль о том, что Кэмерон на самом деле никогда его не любила. Он без промаха бьет в цель, когда заявляет Кэмерон, что ему никогда не сравниться с идеализированной версией любви, которая возможна только в том случае, если она быстро (читай, трагично) заканчивается. Первый муж Кэмерон умирал, когда они поженились, и она провела год, любя его и заботясь о нем так, как это невозможно в обычных отношениях. Одна моя мудрая коллега любит повторять, что нужно относиться к каждому дню так, как будто он последний. И, когда вы знаете, что каждый день может стать последним, жизнь приобретает глубокий смысл, недоступный в «обычных» взаимоотношениях. Поначалу Кэмерон не хочет обсуждать, почему их брак развалился спустя столь недолгое время. Куда проще заявить, что это вина Хауза, или что Кэмерон ушла, потому что не могла смириться с тем, что Чейз убил причастного к геноциду диктатора. Или что он «отравлен».
Но, в конце концов, в мягких сумерках смотровой Кэмерон признается, что чувствует на самом деле, беря на себя ответственность за нежелание бороться со всеми мелкими трудностями, которые неизбежно ждали их впереди. Конечно, она уже не раз обдумывала то, что случилось, и сожалеет о чем-то. И она не показалась полностью готовой уйти от Чейза. Я надеюсь, что Дженнифер еще вернется в следующем сезоне; полагаю, что после «Изоляции» их отношения могут приобрести новое развитие.
Тауб и Форман оказываются запертыми в архиве, что сулит им заманчивые перспективы. Все те зрители, которые предвкушали, как получат доступ в личное дело Хауза и узнают что-то новое о его карьере, здоровье или о чем-то еще, слишком доверились промо! Нельзя, конечно, сказать, что Тауб и Форман не пытались. Она нашли папку с делом Хауза, но лишь для того, чтобы выяснить, что тот сфальсифицировал свои записи: но сделал их не более приемлемыми, а ровным счетом наоборот. Почему он так поступил, это интересный предмет для размышлений. Настоящие записи о Хаузе, возможно, представляют собой впечатляющие случаи, несмотря на все медицинские небрежности. И, хотя Хауз красочно описывает грубые ошибки, которые другой врач никогда бы не допустил, когда он на самом деле выполняет процедуру, то делает это методично и тщательно. Он не стал бы делать биопсию мозга без снимка, просто не стал бы. Но Тауб и Форман склонны поверить в это, а кто бы не поверил, ведь это так похоже на того Хауза, каким его видит большинство.
Кстати, Форману не повредит иногда и «забалдеть». Он нравится мне больше, когда не прячется под маской самодовольного лицемерного критикана, а Викодин Хауза позволил ему расслабиться как никогда. Но настоящий Форман вовсе не так уж уверен в себе, как созданный им образ. Он пришел в архив, чтобы удалить запись из своего личного дела о том, что он испортил академическую стажировку, подделав лабораторный анализ. (Его действия могли потом отразиться на том, как он вел себя с пациенткой в серии "House Training"). Начинает казаться, что Форман живет, все время оглядываясь через плечо, как будто боясь разоблачения, что он не тот, за кого себя выдает – что он обманщик. В этом отношении он – антиХауз, Хаузу все равно, и он постоянно демонстрирует это образом плохого мальчика.
 В конце концов, осознав, что теперь это не так уж важно, Форман решает не вырывать проклятую страницу из своей папки. Но Тауб, его сосед по заключению во время изоляции, поступает очень по-Хаузовски, вынув и уничтожив этот лист, но лишь после того, как Форман уходит. Это анонимный, даже незаконный поступок, призванный защитить будущее Формана – так похож на те жесты, которые свойственны Хаузу. У Тауба тоже есть что скрывать: прекрасная карьера, которая зашла в тупик из-за везения и успеха. Возможно, его работа на Хауза – это способ справляться с сожалением о своей жизни и возвращение к более благородной медицинской работе, которой он занимался в молодости.
Уилсон и Тринадцать оказываются запертыми в кафетерии. Хотя они якобы играют в «Правда или желание», на самом деле эта игра называется «Хауз и Уилсон» с Тринадцать в роли Хауза. Задав вопрос о личной жизни Уилсона, Тринадцать упрекает его за отказ от возможных отношений лишь из-за опасений, что это может повлиять на Хауза. Она заявляет, что, по ее мнению, Хауз – лишь предлог, чтобы не начинать встречаться с бывшей женой. Надавив на более себялюбивую сторону Уилсона (а мы знаем, что она у него есть), Тринадцать хитростью заставляет его сделать что-то для себя самого.
Их разговор хорошо перекликается с эпизодом четвертого сезона, в котором Эмбер уговаривала Уилсона купить такой матрас, какой хочет он, а не такой, какой, по его мнению, хочет она. Такое отношение приводит к недоразумениям и обидам (а в случае с Уилсоном, к трем разводам). Сколько времени должно пройти, пока Уилсону надоест, что Хауз живет с ним под одной крышей, и их взаимоотношения будут разрушены (причинив немалый вред психике Хауза)?
Манипуляции Тринадцать достаточно хитры и малозаметны, в Хаузовском стиле. Их нельзя назвать приятными, но Уилсону они скорее понравились. В конце они даже пожелали друг другу спокойной ночи, совсем как Хауз и Уилсон!
Здесь требуется сказать пару слов о хронологии сериала (Да, да, я знаю). Уилсон и его первая жена были женаты с 1990 по 1991 год. Это должно означать, что Хауз и Уилсон впервые встретились в 1991 или 1992 году. Но еще остается Гектор, собака Уилсона во втором браке. Гектору было 17 лет в конце третьего сезона, когда Хауз взял к себе это невезучее животное. Если посчитать, то ничего не сходится. Остается возможность, что Бонни преувеличила возраст Гектора – или, что хронология никуда не годится. И хватит об этом. А теперь о главном событии: встреча Хауза с умирающим пациентом, Нэшем (Дэвид Стрэтерн).
У меня были соображения насчет того, как Хью Лори будет снимать самого себя в сценах со Стрэтерном. Я надеялась, что мы сможем увидеть более человечную сторону его персонажа, и сомневалась, что Лори предпочтет остаться в образе сволочи. Но Хью показал Хауза как человека, который, с одной стороны, страдает, а с другой, оказывается свидетелем еще большего страдания, и это красной нитью прошло через всю историю. Мы видим, что Грегори Хауз во многом изменился. Ему больше не страшно признать, что его мучит, и он с готовностью извиняется перед Нэшем за то, что не помог ему, когда имел такую возможность. Большая перемена для человека, который считал извинения бесполезными. И Хауз вел себя откровенно и искренне. Насколько же отличается это от того, что было в серии «Раскаяние» ("Remorse"), когда его извинения были вынужденными и выглядели неестественными.
Мы также немного узнаем о том, как Хауз справлялся с болью. Перед ним стоит выбор. Он переживает; боль усилилась, и, как он сказал Нэшу, он думает, что стенка артерии, в которой образовался первоначальный тромб, повреждена. Но. Он до сих пор не сделал ангиограмму, которая должна подтвердить умозаключение Хауза – или доказать, что у боли есть иная причина. Он действительно переживает. Он не хочет узнать ответ на этот вопрос; правда может оказаться слишком тяжелой для него. Так что Хауз принимает Ибупрофен и по-прежнему (как я предполагаю) антидепрессанты. Ему все еще удается воздерживаться от наркотиков. Некоторые фанаты не верят, что Хауз в состоянии контролировать боль при помощи одного лишь Ибупрофена. Как мне кажется, он принимает ограниченную дозу наркотиков, потому что в дополнение к зависимости от Викодина, страдал от гипералгезии, как последствия приема опиатов. После того, как он прошел детоксикацию в эпизоде «Сломанный», Ибупрофен помогает снизить боль до приемлемого уровня. Хауз совершенно точно не избавился от боли в этом сезоне – и к финалу она усиливается.
Является ли Нэш взглядом в будущее Хауза? Суждено ли ему умереть в одиночестве: жалким и забытым, прожившим жизнь, оторванным от собственной человечности и других людей? Хауз говорит Нэшу, что ему было лучше одному, но это изменилось, когда он был на лечении в Мейфилде. В серии «Сломанный» между Хаузом и Лидией возникла связь, и он говорит Нэшу, что она показала ему, что он тоже может иметь отношения и испытывать чувства к кому-то. Это случайная встреча изменила Хауза очень сильно в некоторых аспектах. Он флиртовал с Кадди весь пятый сезон, но развитию событий помешала его расстроенная психика. И сейчас, исцеленный, он не желает снова замыкаться в раковине. Как мы поняли в серии «Уилсон», он боится остаться один. Это один из самых больших страхов Хауза, наряду с усилением боли, возвращением к Викодину и возобновлением галлюцинаций.
Он хочет наладить отношения с Кадди – и он пытается (серия «Знакомые незнакомцы»). Но сейчас она встречается с Лукасом, и Хауз практически не в силах изменить это. Кадди должна сама понять, что сейчас она довольствуется тем, что нельзя назвать любовью. Но слабая надежда на то, что Хауз сможет когда-то завоевать Кадди, возможно, является сейчас одной из основных движущих сил в его жизни, помогая удерживаться от соскальзывания в темноту (наряду со страхом перед возвращением галлюцинаций, который, как мне кажется, сильнее, чем страх перед болью). Хауз сожалеет о том, что у него могло быть с Кадди: ведь сейчас шансы у этих отношений (по крайней мере, в понимании Хауза) более чем призрачные. То, что Нэш говорит Хаузу: «Завтрашний день будет таким же, … но вчерашний может быть совсем другим», является болезненным подтверждением его собственных сожалений.
О чем еще сожалеет Хауз? Его случайная встреча с Нэшем заставляет посмотреть в лицо тяжелой правде, о которой он едва ли задумывался раньше, если задумывался вообще. Какова судьба тех пациентов, чьи просьбы о консультации Хауз выбрасывает в мусорную корзину? Становится ли им лучше? Или им суждено умереть, подобно Нэшу, потому что никто не в силах поставить им диагноз? Даже если так, ответственен ли Хауз за эти неизвестные смерти? Как он к этому относится? Мы знаем, как он переживает, когда теряет пациента, но Нэш продемонстрировал ему то, о чем он раньше не задумывался. Увидим ли мы более чуткого Хауза? (Сомневаюсь, но здесь может быть интересный материал для сценаристов).
Нэш предположил, что Хауз предложил увеличить его дозу морфия и погрузить его в наркотический сон, чтобы избежать бесед с ним, но так ли это? Как мне кажется, вначале это так и было, но Хауз не склонен заставлять пациента страдать больше, чем любой другой врач (а возможно даже наоборот, учитывая его обстоятельства). Он оставался с Нэшем и тогда, когда все уже закончилось, и он мог уйти и оставить это непрошенное напоминание о собственной катастрофе.
Спокойная и прямая честность Хауза была как раз тем, что требовалось Нэшу, чтобы в последний раз позвонить дочери. Это прекрасный момент и нечто, чему Хауз не был обязан помогать. И в конце Хауз увеличивает дозу морфия для Нэша, даруя ему куда более спокойную и почти безболезненную ночь. Я люблю такие моменты в «Хаузе».
Мне понравилась эта серия. Это был необычный эпизод, и Хью прекрасно справился с режиссерским дебютом. Он позволил своим коллегам-актерам максимально раскрыться, особенно Дженнифер Моррисон и Джесси Спенсеру. Я надеюсь, он еще сможет повторить этот опыт до того, как сериал закончится. Источник
|
